Дюк Степанович - герой русских быличек, не смотря на то что имя
этого богатыря не совсем русское он считается популярным славянским персонажем.
Ученые связывают его имя с латинским Лих, итальянским Лика — в значениях
«герцог», «воевода», с украинским дюк — «богач».
В некоторых версиях былины Дюк предстает как чужеземец. Он приезжает
в Киев из дальней страны — «из Карелы упрямыя» или «из Индии богатая».
По-видимому, тексты Древней Руси называли родиной Дюка Галицко-Волынскую
землю: в XII—XIII веках это княжество было могущественным и независимым
от Киева. В отличие от известных нам богатырей, которые из своих княжеств
едут в Киев, чтобы стоять на защите Русской земли, Дюк приезжает сюда с
недобрыми целями.
С самого начала былинного повествования в Дюке выделяются две особенности.
Пер-вая — богатство героя, роскошь его наряда. Вот, к примеру, как описывается
снаряжение Дюкова коня:
И седлал седелышко во две тысячи, Накинул попону не суредниную — Оторочена была попона в три строки: Перва строка была красна золота, Другая строка чиста серебра, Третья медью-казаркою, Которая медь подороже злата и серебра, Подороже скатного жемчуга; Дорога была попона — во три тысячи.
Вторая — обладание чудесным оружием и магическим знанием. Дюк владеет
тремя стрелами, которые оперены перьями «сизого орла»: этот орел на море
бьет птиц, потом летит к утесу и оставляет там несколько своих перьев;
их подбирают купцы-корабельщики и раз-возят по разным землям, дарят царям
и богатырям. Дюк к своим стрелам приладил драгоценные камни — яхонты: при
полете стрелы светились, и Дюк мог подбирать их ночью.
По дороге в Киев Дюк встречает необыкновенные препятствия — три великие
заставы:
«змеи поклевучие», «львы-звери поедучие», «горушки толкучие, они сходятся
вместе и расходятся». Дюк преодолевает их по совету матери: он бьет коня,
первый раз — между ушей, второй — между задних ног, и конь благополуч-но
переносит его в безопасное место. Все эти подробности говорят нам, что
в образе Дюка задержались следы мифологического героя (владение чудесным
оружием и знанием, как миновать опасности), но преобладают в нем черты
богатыря — правда, богатыря, который не участвует в воинских делах и проявляет
свое богатырство другими способами. На пути к Киеву Дюк наезжает на шатер,
в котором отдыхает
Илья Муромец.
Такие встречи богатырей в чистом поле обычно выливаются в поединки, и Илья
готов помериться с незнакомым богатырем силой, но Дюк уклоняется от битвы
и признает превосходство Ильи. Илье это нравится, и он предупреждает Дюка,
что если тому придется туго в Киеве, пусть известит его, и он, Илья, «подсобит
горю».
Ради чего приезжает Дюк в Киев, ищет встреч с Владимиром? Похоже,
ради того, чтобы покрасоваться, показать свое превосходство перед киевлянами,
и главное — чтобы показать, насколько Киев беднее, неустроеннее его Галича,
насколько он уступает его городу во всем. Идет серия сравнений — как в
Галиче и как в Киеве. Большая часть описаний при этом не содержит ничего
исторически реального, они выдержаны в условно-былинной манере, но важна
их направленность — возвысить Галич и унизить Киев. Дюк высмеивает киевские
мостовые: они «черной землей засыпаны», «подмыло их водою дождевою», и
«замарал я сапожки те зелен сафьян»; мосты неровные, даже во дворце настланы
плохо. Во дворце в Галиче иное дело:
...построены мосточики калиновы, А ведь столбики поставлены серебряны... А ведь постланы сукна гармузинные.
Убогости Владимирова дворца противопоставлена роскошь дворца Галича.
За пиршественным столом сравнения продолжаются. Утонченный вкус приезжего
богатыря не выносит киевских калачей, поскольку они плохо пахнут: нижняя
корочка — кирпичной печью, а верхняя — хвоей, потому что их обрызгивали
помелом из сосновых веток. К тому же тесто месят в сосновых бочках, обитых
еловыми обручами. Не то что в Галиче:
У моей родителя у матушки А построены ведь бочечки серебряны, А обручики набиты золоченые, Да ведь налита студена ключева вода... Да и построены печки муравленые*, У нас дровиа топятся дубовые, А помялушки повязаны шелковые, Да ведь настлана бумага — листы гербовые... А калачик съешь — по другоем душа горит.
То же самое — с вином: в Киеве оно и варится в неподходящей посуде,
и хранится в обыкновенных погребах, так что оно задыхается. В Галиче и
посуда другая, и хранится вино подвешенным на цепях: «чарку выпьешь — по
другой душа горит».
Наконец, Дюк сопоставляет богатство свое — и Киева: у него двенадцать
погребов золота, серебра и жемчуга, и
На один я на погреб — на красное на золото — Скуплю и спродам ваш город Киев.
Возмущенный похвальбой гостя, Владимир посылает (обычно Добрыню)
проверить справедливость слов Дюка. Добрыня сталквается с таким великолепием,
с такими излишествами в роскоши, о которых он не мог и думать. В этих описаниях
проявились харак-ерные для Древней Руси понятия о дальних странах с несметными
сокровищами и сказочной красотой. В былине упоминается то Индия, то Галич,
но это не столь важно. В городе «крыши как огонь горят» — от золотых кровель.
Боярский двор — на семи верстах, с позолоченными заборами и столбами, с
серебряными подворотнями. Здесь тридцать три терема златоверхих, с хрустальными
крылечками. Интерьер — сказочный — с по-ющими царскими
птицами, с росписями на потолках и стенах, изображающими солнце и все небо.
Добрыня трижды ошибается, принимая за мать Дюка ее прислужниц — так роскошно
они одеты. Сама матушка является вся в золоте и серебре, от нее расходятся
лучи по всему городу. Мать открывает перед киевлянами погреба с несметными
богатствами. Добрыня, вернувшись домой, признается Владимиру: чтобы набрать
столько бумаги, чернил, перьев для описания богатств, надо было бы продать
Киев с Черниговом. Поездке Добрыни в Галич предшествует состязание Дюка
с киевским богатырем Чурилой. Чурила был
известен как большой модник, щеголь. Чтобы защитить честь Киева, он вызывает
Дюка на спор — кто кого перещеголяет в нарядах: в течение трех лет каждый
день нужно выезжать в новом платье и на новом коне. В этом споре за Чурилу
поручается весь Киев, за Дюка — один Илья Муромец. Три года — это, конечно,
типичная условность; все происходит значительно бысрее. Чурила обувает
«сапоги зелен сафьян» с острыми носами и пятками и на таких высо-ких каблуках,
что под сапогом воробьи проле-тают. Дюк же обувает лапти, но плетенные
из семи шелков и украшенные самоцветным камнем, к тому же они «со свистом».
Победа здесь явно за приезжим богатырем. Чурила надевает роскошную кунью
шубу, отороченную золотом, серебром и жемчугом. На петельках шубы вплетены
изображения девушек, на пуговицах вылиты молодцы, и при застегивании они
обнимаются, а при расстегивании целуются. Но и здесь победа остается за
Дюком: на его шубе
Во пуговках литы люты звери, Да во петельках шиты люты змеи. Да брал он. Дюк... Плётоньку шелковую, Да подернул Дюк-от по пуговкам — Да заревели на пуговках люты звери; Да подернул Дюк-от по петелькам — Да засвистали по петелькам люты змеи. Да и от того-де рёву от звериного, Да того-де свисту от змеиного Да в Киеве старой и малой на земли
лежат.
Чурила, проиграв спор, не успокаивается и вызывает Дюка на настоящее
богатырское состязание: нужно на конях перескочить Пучай-реку в одну сторону
и потом в другую. Состязание это кончается для Чурилы полным позором: он
вместе с конем, вооруженный, застревает посередине реки, а Дюк на полном
скаку хватает его «за желты кудри» и вытаскивает на берег. Согласно законам
богатырских поединков, Дюк готов отрубить побежденному голову, но за Чурилу
вступается князь. Так Дюк победителем оставляет Киев:
И поехал Дюк ко городу ко Галичу. И через стену махал прямо городовую И через высоку башню наугольную. И уехал Дюк во Волынь-землю богатую, Во Волынь-землю и во славен Галич-град.
Отзывы
Читайте также:
Архелай
Архелай - в греческой мифологии сын одного из потомков Геракла
Темена. Изгнанный своими братьями из Аргоса, Архелай пришёл в Македонию,
где правил царь Кисеей. Когда
враги окружили его царство, он обратился за помощью к Архелаю, пообещав
ему в награду за спасение свой город и царство. Архелай победил врагов
Киссея и спас его. Однако, попав под влияние своих советников, Кисеей решил
не выполнять обещание, а убить Архелая. На пути, по которому Архелай возвра ... подробнее
Аристей
Аристей (букв. «наилучший»), в греческой мифологии сын Аполлона
и нимфы Кирены
(похищенной Аполлоном во время охоты вблизи горы Пелион). Гея,
сделавшая Аристея бессмертным, кентавр
Хирон, музы,
нимфы обучили его различным искусствам и мудрости. Аристей передал людям
свои знания охотника (Аристей — «ловчий»), врачевателя, прорицателя,
пастуха и пчеловода. Он взял в жёны дочь фиванского царя Кадма Автоною,
от кот ... подробнее
Лыонг Вунг
Лыонг Вунг, в мифологии народа ман во Вьетнаме (группа мяо-яо) волшебный
стрелок. Считается, что после всемирного потопа на небе появилось 12 светил:
от их тепла земля быстро просохла. Но и после этого светила продолжали
греть и на земле засохли все растения. Тогда появился стрелок Лыонг Вунг,
который сбил стрелами все светила, кроме двух — луны
и солнца.
подробнее
Иосиф
Иосиф Обручник, в христианских представлениях юридический супруг
Марии
и хранитель её девственности, юридический отец, кормилец и воспитатель
Иисуса
Христа в его детские и отроческие годы. Евангельское повествование
сообщает, что он был прямым потомком династии
Давида
(Матф. 1, 1-16; Лук. 3, 23-38), однако вёл жизнь простого
ремесленника (Матф. 13, 55; греч. может означать и «плотник», и «столяр»,
и «каменщик») и был беден (это вы ... подробнее
Харишчандра
Харишчандра (др.-инд. Hariccandга), в индийской мифологии царь Солнечной
династии, известный добродетелью и щедростью. Впервые упомянут
в «Айтарейя-брахмане» (VII 13) в связи с легендой о Шунахшепе. В «Маркандейя-пуране»
(VII 80) рассказано, что однажды Харишчандра отдал мудрецу Вишвамитре
по его просьбе все свои богатства и земли. Не удовлетворившись этим, Вишвамитра
потребовал, чтобы Харишчандра продал в рабство самого себя, жену и сына.. подробнее