Дюк Степанович

Вторая — обладание чудесным оружием и магическим знанием. Дюк владеет тремя стрелами, которые оперены перьями «сизого орла»: этот орел на море бьет птиц, потом летит к утесу и оставляет там несколько своих перьев; их подбирают купцы-корабельщики и раз-возят по разным землям, дарят царям и богатырям. Дюк к своим стрелам приладил драгоценные камни — яхонты: при полете стрелы светились, и Дюк мог подбирать их ночью.
По дороге в Киев Дюк встречает необыкновенные препятствия — три великие заставы:
«змеи поклевучие», «львы-звери поедучие», «горушки толкучие, они сходятся вместе и расходятся». Дюк преодолевает их по совету матери: он бьет коня, первый раз — между ушей, второй — между задних ног, и конь благополуч-но переносит его в безопасное место. Все эти подробности говорят нам, что в образе Дюка задержались следы мифологического героя (владение чудесным оружием и знанием, как миновать опасности), но преобладают в нем черты богатыря — правда, богатыря, который не участвует в воинских делах и проявляет свое богатырство другими способами. На пути к Киеву Дюк наезжает на шатер, в котором отдыхает Илья Муромец. Такие встречи богатырей в чистом поле обычно выливаются в поединки, и Илья готов помериться с незнакомым богатырем силой, но Дюк уклоняется от битвы и признает превосходство Ильи. Илье это нравится, и он предупреждает Дюка, что если тому придется туго в Киеве, пусть известит его, и он, Илья, «подсобит горю».
Ради чего приезжает Дюк в Киев, ищет встреч с Владимиром? Похоже, ради того, чтобы покрасоваться, показать свое превосходство перед киевлянами, и главное — чтобы показать, насколько Киев беднее, неустроеннее его Галича, насколько он уступает его городу во всем. Идет серия сравнений — как в Галиче и как в Киеве. Большая часть описаний при этом не содержит ничего исторически реального, они выдержаны в условно-былинной манере, но важна их направленность — возвысить Галич и унизить Киев. Дюк высмеивает киевские мостовые: они «черной землей засыпаны», «подмыло их водою дождевою», и «замарал я сапожки те зелен сафьян»; мосты неровные, даже во дворце настланы плохо. Во дворце в Галиче иное дело:

Убогости Владимирова дворца противопоставлена роскошь дворца Галича. За пиршественным столом сравнения продолжаются. Утонченный вкус приезжего богатыря не выносит киевских калачей, поскольку они плохо пахнут: нижняя корочка — кирпичной печью, а верхняя — хвоей, потому что их обрызгивали помелом из сосновых веток. К тому же тесто месят в сосновых бочках, обитых еловыми обручами. Не то что в Галиче:

То же самое — с вином: в Киеве оно и варится в неподходящей посуде, и хранится в обыкновенных погребах, так что оно задыхается. В Галиче и посуда другая, и хранится вино подвешенным на цепях: «чарку выпьешь — по другой душа горит».
Наконец, Дюк сопоставляет богатство свое — и Киева: у него двенадцать погребов золота, серебра и жемчуга, и

Возмущенный похвальбой гостя, Владимир посылает (обычно Добрыню) проверить справедливость слов Дюка. Добрыня сталквается с таким великолепием, с такими излишествами в роскоши, о которых он не мог и думать. В этих описаниях проявились харак-ерные для Древней Руси понятия о дальних странах с несметными сокровищами и сказочной красотой. В былине упоминается то Индия, то Галич, но это не столь важно. В городе «крыши как огонь горят» — от золотых кровель. Боярский двор — на семи верстах, с позолоченными заборами и столбами, с серебряными подворотнями. Здесь тридцать три терема златоверхих, с хрустальными крылечками.   Интерьер — сказочный — с  по-ющими царскими птицами, с росписями на потолках и стенах, изображающими солнце и все небо. Добрыня трижды ошибается, принимая за мать Дюка ее прислужниц — так роскошно они одеты. Сама матушка является вся в золоте и серебре, от нее расходятся лучи по всему городу. Мать открывает перед киевлянами погреба с несметными богатствами. Добрыня, вернувшись домой, признается Владимиру: чтобы набрать столько бумаги, чернил, перьев для описания богатств, надо было бы продать Киев с Черниговом. Поездке Добрыни в Галич предшествует состязание Дюка с киевским богатырем Чурилой. Чурила был известен как большой модник, щеголь. Чтобы защитить честь Киева, он вызывает Дюка на спор — кто кого перещеголяет в нарядах: в течение трех лет каждый день нужно выезжать в новом платье и на новом коне. В этом споре за Чурилу поручается весь Киев, за Дюка — один Илья Муромец. Три года — это, конечно, типичная условность; все происходит значительно бысрее. Чурила обувает «сапоги зелен сафьян» с острыми носами и пятками и на таких высо-ких каблуках, что под сапогом воробьи проле-тают. Дюк же обувает лапти, но плетенные из семи шелков и украшенные самоцветным камнем, к тому же они «со свистом». Победа здесь явно за приезжим богатырем. Чурила надевает роскошную кунью шубу, отороченную золотом, серебром и жемчугом. На петельках шубы вплетены изображения девушек, на пуговицах вылиты молодцы, и при застегивании они обнимаются, а при расстегивании целуются. Но и здесь победа остается за Дюком: на его шубе

Чурила, проиграв спор, не успокаивается и вызывает Дюка на настоящее богатырское состязание: нужно на конях перескочить Пучай-реку в одну сторону и потом в другую. Состязание это кончается для Чурилы полным позором: он вместе с конем, вооруженный, застревает посередине реки, а Дюк на полном скаку хватает его «за желты кудри» и вытаскивает на берег. Согласно законам богатырских поединков, Дюк готов отрубить побежденному голову, но за Чурилу вступается князь. Так Дюк победителем оставляет Киев:

Отзывы

Добавить отзыв
Имя *
E-mail
Текст сообщения *
Код подтверждения
	* поля, обязательные для заполнения

Самсон

Гилас

Кауравы

Протесилай

Тантал